«Лауреаты Нобелевской премии мира: правозащитная рамка академика Сахарова»

Война обостряет проблему нарушения прав человека. Права военнопленных, депортированных гражданских, права гражданских, которых незаконно лишили свободы, права жителей городов и сел, которых обстреливают каждый день, права детей, которых без родителей вывезли в другую страну. Это неполный перечень новых проблем, которые приносит с собой война. Права человека защищают правозащитники.

Кто такие правозащитники? Кажется, что это простой вопрос. Правозащитники – это люди, которые защищают права человека. Права человека определены во Всеобщей декларации прав человека и других международных договорах. Мы знаем эти права. Если кто-то не знает, то легко найти и прочитать о них.

Но когда я начал изучать определение правозащитника в законодательстве разных стран, выявилась проблема. В законодательстве примерно 40 стран есть упоминания правозащитников. В некоторых государствах приняты специальные законы о защите правозащитников: в Колумбии, Мексике, Монголии. Такие законы действительно нужны, потому что правозащитники работают в зоне особого риска. Некоторые профессии регулируются специальными законами. Например, есть законы о деятельности адвокатов, журналистов. В этих случаях сама профессия предполагает дополнительные риски. Но ни в одном законе о защите правозащитников нет четких критериев правозащитника. Такие критериев, которые отделяют эту группу людей от всех других групп. Даже с журналистами проще. Журналист должен работать в средстве массовой информации, у него должно быть удостоверение журналиста. Правозащитник может не работать ни в какой организации, у него нет удостоверения, в котором написано «Правозащитник». Тем не менее этот человек является правозащитником. 

Существует объективная проблема – очень сложно найти критерии для таких разных людей, как правозащитники. Это действительно очень разные люди по их профессиям, возрасту, принадлежности к организациям. Специальный докладчик ООН о положении правозащитников написал в 2016 году: «Некоторые правозащитники полностью посвящают свое время правозащитной деятельности, в то время как другие становятся ими случайно или преднамеренно, борясь с несправедливостью или отстаивая свои права».

Нет ни одного международного документа, который бы однозначно установил, кто такой правозащитник. Управление Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по правам человека специально указало, что не существует конкретного определения того, кто является или может быть правозащитником. Также не существует квалификационных требований к правозащитникам. Есть три общих принципа правозащитной деятельности. Эти принципы предложило Управление Верховного комиссара ООН по правам человека:

1. Признание универсальности прав человека. Нельзя отрицать некоторые права человека и называть себя правозащитником. Нельзя заявлять, что у каких-то людей права есть, а у других нет прав. Этот принцип легко пояснить. Права человека есть у украинских военнопленных, и такие же права есть у российских военнопленных.

2. Возможность для правозащитников ошибаться в юридических аспектах защиты прав. Главное – это защита прав. При этом правозащитник может ошибаться в юридических аргументах. Этот принцип можно выразить так: «Правозащитник не является адвокатом».

3. Мирный характер действий правозащитников. Ради защиты прав нельзя устроить террористический акт, например.

Эти принципы являются очень общими и широкими. Но у нас остается возможность каждому для себя определить, кто такой правозащитник. Есть способ понять, где проходят «красные линии», за которые правозащитник не имеет права выйти. Эта возможность – конкретные примеры конкретных людей. Для меня самым ярким из таких примеров является советский академик, создатель водородной бомбы Андрей Дмитриевич Сахаров. Он не только яркий, он еще и во многом первый. Учредитель вместе с двумя товарищами первой в Советском Союзе правозащитной организации – Московского комитета прав человека. Первый человек, который объявил об учреждении в СССР Дня политического заключенного. Первый диссидент, для статьи которого Нью-Йорк Таймс дала три разворота. Первый гражданин Советского Союза, который получил Нобелевскую премию мира.

Первого украинского нобелевского лауреата – Центр гражданских свобод и первого советского лауреата Нобелевской премии мира Андрея Сахарова связывает еще одна символическая линия. Центр гражданских свобод был основан 21 мая, в день рождения Андрея Дмитриевича. Это совпадение, конечно, возникло случайно. Но оно стало для нас важным символом. 

Эта лекция – о правозащитной рамке Нобелевского лауреата Сахарова. Андрей Дмитриевич получил Нобелевскую премию мира в 1975 году за «бесстрашную поддержку фундаментальных принципов мира между людьми» и за «мужественную борьбу со злоупотреблением властью и любыми формами подавления человеческого достоинства». 

Сам Андрей Дмитриевич не использовал слова «правозащитная рамка» и не формулировал ее «красные линии». Я говорю в этой лекции о своих личных выводах. Конечно, они субъективны. Именно поэтому нам будет что обсудить, надеюсь.

Я выбрал четыре стандарта правозащитника Сахарова и четыре его главные идеи. Стандарты, этот квадрат с четырьмя сторонами, для меня является сахаровской правозащитной рамкой. Если я выйду за эти рамки, то уже не смогу называть себя правозащитником.  

Первый «сахаровский стандарт» — стандарт смелости. Андрей Сахаров понимал, что заниматься в Советском Союзе защитой прав опасно. Но он принимал этот риск. И он действовал. Причем у него лично со стороны до его включения в правозащиту все было хорошо. Он – представитель высшей советской научной номенклатуры. Некоторые из вас, к счастью, не знают, что такое номенклатура. В Советском Союзе это элита. Это люди, которые не стояли в очередях. У них были свои магазины, больницы, закрытые для всех других. Сахаров стал академиком в 32 года. В один год, кстати, год смерти Сталина, он защитили докторскую диссертацию и был избран действительным членом Академии наук СССР. Он был лауреатом Сталинской премии, Ленинской премии и трижды героем социалистического труда. Он жил долгое время в социальной капсуле. Общался только с людьми высокого социального статуса, с коллегами по физике. Но эта капсула не выдержала несправедливости советской жизни. Андрей Сахаров стал подписывать письма протеста. Первое такое письмо, оно называется «Письмо трехсот», он подписал в 1955 году. Это был протест советских биологов против печально известного академика Лысенко. Тот был президентом академии сельскохозяйственных наук, и он разгромил советскую генетику. Сотни ученых были отправлены в сталинские лагеря. Сахаров не был биологом, но он принял участие в защите генетиков. В 1966 году Сахаров подписал письмо Двадцати пяти. Это было обращение деятелей науки и культуры к генеральному секретарю Центрального комитате КПСС Леониду Брежневу против планов реабилитации Сталина. Была опасность, что 23 съезд КПСС официально реабилитирует Сталина. По моей оценке, письмо 25-ти сыграло очень важную роль в том, что Официальной реабилитации не произошло. Сахарова много раз предупреждали, что ему не нужно заниматься защитой прав. Эти предупреждения передавали через знакомых и друзей. Но академик не отступал. 

1968 год стал переломным. Андрей Дмитриевич написал статью «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе». Центральный комитет не разрешил опубликовать ее. И понятно, почему. При всей наивности этой статьи она содержала очень жесткую критику советской власти. Главной проблемой своей родины Сахаров назвал отсутствие свободы. Но эта статья пошла в «самиздат». Еще одно незнакомое многим слово. В Советском Союзе запрещенные тексты люди сами перепечатывали или переписывали руками. Статью передали за рубеж. Сначала ее напечатали в нидерландской газете, а 22 июля – в Нью-Йорк Таймс. Три разворота ведущей американской газеты… Сахарова отстранили от работы на секретном объекте Арзамас-16. Фактически в 47 лет его научная карьера закончилась. Но это не остановило его правозащитную деятельность. Он приезжал на судебные процессы над диссидентами, публиковался в самиздате и за границей, подписывал письма протеста. После протеста против советской агрессии в Афганистане его задержали и выслали в город Горький, сейчас Нижний Новгород. Почему именно туда? Иностранцам было запрещено посещать Горький, а телефона у академика там не было. Академика лишили всех наград. Кстати, ордена он не отдал. Привычка правозащитника – бороться всегда. Ему сохранили только звание академика. По легенде, Петр Капица сказал президенту Академии наук: «Гитлер в 1933 лишил Эйнштейна звания академика…». Аналогия была слишком очевидной…

30 октября 1974 года в квартире Сахарова в Москве состоялась пресс-конференция. На ней было объявлено о проведении в СССР первого дня политического заключенного. В пермских и мордовских лагерях этот день отметили акциями протеста и голодовками. 

Против Сахарова провели как минимум четыре массовые кампании в советской прессе. Самым мягким оскорблением были, наверное, слова «иностранный наймит». Одна из этих кампаний была связана с присуждением ему Нобелевской премии мира.

В Горьком Сахаров трижды объявлял голодовки. Он голодал в общей сложности более 200 дней. Голодовки требуют смелости. Его насильно кормили, а это – пытка. Но его не запугали. Он победил. 15 декабря 1986 года в его квартире в Горьком поставили телефон. Сотрудник КГБ сказал: «Завтра Вам позвонят». 16 декабря ему позвонил генеральный секретарь Центрального комитета Михаил Горбачев и сказал, что академик может вернуться в Москву.

Второй «сахаровский стандарт» — стандарт личного непосредственного участия в защите прав. Академик в конце 60-70 годы приезжал на многие советские политические судебные процессы. Он ездил от Калуги до Омска. В Омске он был на процессе Мустафы Джемилева, одного из лидеров движения крымских татар. Именно на этом процессе Сахаров ударил милиционера, который был грубым к людям. Казалось бы, зачем ездить самому через половину огромной страны? Можно подписать письмо в защиту или написать статью. Да, можно. Но этого недостаточно. Андрей Дмитриевич хотел лично видеть и поддерживать тех, кого судят. Он хотел, чтобы эти люди чувствовали поддержку. Это очень важно. Я знаю это по своему личному опыту. Когда ты в клетке зала суда говоришь слова, которые могут стоить тебе многих лет за решеткой, тебе нужно видеть живые глаза друзей. Да, главная твоя опора – это ты сам, твои убеждения. Но очень хочется видеть глаза и поддержку в них.

Кстати, эти поездки на суды принесли академику личный «бонус». Там он познакомился со своей будущей женой Еленой Боннер. Его первая жена за два года до этого умерла от рака, а Елена стала и женой, и единомышленником.

Третий стандарт правозащиты от академика Сахарова – нулевая терпимость к идеям национального превосходства и национальной неполноценности. Андрей Дмитриевич сказал: «Есть безотказный способ определить, является ли человек русским интеллигентом. Истинный русский интеллигент не может быть антисемитом. Если же есть налёт этой болезни, то это уже не интеллигент, а что-то другое, страшное и опасное». Это очень надежный критерий. Права человека универсальны. Если человек думает, что есть неполноценные народы, он не понимает принципа универсальности. Сахаров писал, что такие люди опасны. И это так. Если такие оказываются среди правозащитников, то они рано или поздно дискредитируют как себя, так и тех, кто рядом.

Четвертый стандарт Сахарова – непринятие идет смертной казни. Андрей Дмитриевич был категорическим противником смертной казни. В 1977 году он направил письмо международному симпозиуму по проблеме смертной казни. Этот симпозиум организовала Amnesty International. Сахарова не выпускали за границу, но это его письмо зачитали на симпозиуме. Академик написал, что смертная казнь неэффективна. Она не служит профилактике новых преступлений. Смертная казнь – это пережиток варварского обычая мести. Она порождает новую жестокость. Смертная казнь – это необратимое решение. Андрей Дмитриевич привел много примеров судебных ошибок. В Советском Союзе казнили многих невиновных. Он также писал о том, что законы могут быть несоразмерно строгими. В Советском Союзе в 1962 году казнили пожилого человека, который изготовил несколько фальшивых монет и зарыл их у себя во дворе, чтобы потом найти. Стандарт непринятия смертной казни распространяется по миру. В Статье 2 Хартии фундаментальных прав ЕС записано, что никто не должен приговариваться к смертной казни или быть казнен. Многие страны мира ввели мораторий на смертную казнь. Это – пример того, как стандарты Сахарова входят в нашу жизнь и становятся нормой для многих людей.

Стандарты академика Сахаров – это те принципы, которые он активно использовал в своей деятельности. Помимо стандартов, есть четыре идеи, которые я считаю важнейшими в наследии Андрея Дмитриевича. Он сам не всегда имел возможность реализовать эти идеи на практике. Но они тоже имели большое значение для развития концепции прав человека. Эти идеи вызвали активные дискуссии, некоторые из них стали законами во многих странах.

Первая из вечных идей Сахарова: интеллектуальная свобода состоит из трех равнозначных компонентов. Эти компоненты: 

1. Свобода искать и распространять информацию. Именно такая формула сегодня есть в конституциях многих стран, как и запрет цензуры.
2. Право без страха обсуждать информацию. Из этой идеи вырос принцип отсутствия санкций за оценки. Человек может давать оценку другому человеку, органу власти или партии, или чему угодно. Если эта оценка не оскорбительна, за нее нельзя наказывать.
3. Право быть свободным от предрассудков и авторитетов. Этот третий компонент очень важен. Человека может угнетать не только власть или работодатель. Давление социальных норм может убивать, иногда в буквальном смысле. Несколько лет назад в Ингушетии я разговаривал со своим товарищем, который уже три года лишен свободы за организацию мирных митингов в столице Республики Ингушетия. Он сказал мне: «Было бы хорошо, если бы у нас в Ингушетии действовали законы шариата». Я очень удивился. Шариат плохо соотносится с современным пониманием прав человека. Товарищ пояснил мне: «Сейчас у нас более распространены адаты – нормы национального традиционного права. По адатам, кровную месть объявляют не конкретному человеку, а его роду. При этом могут убить не самого нарушителя, а самого влиятельного мужчину в его роде. Поэтому у нас невыгодно становится богатым, влиятельным. Или же нужно уехать куда-то очень далеко. А шариат требует, чтобы мстили именно тому, кто нанес ущерб, и чтобы месть была адекватной». Такое давление традиционного общества не только сдерживает социальный прогресс. Оно ограничивает права человека. Я привел только один пример убийственного влияния традиционных авторитетов. Но их много. По моему мнению, освобождение от предрассудков и авторитетов является важным направлением прогресса.  

 Вторая идея Сахарова является предостережением. Он был сторонником технического прогресса. Но он писал о том, что развитие современных информационных технологий «бросит целые народы под гнет диктатур». Это предостережение сбылось, к сожалению. Буквально через два года после смерти Сахарова появилось понятие «постправды». Это такая ситуация, в которой факты менее важны, чем обращение к эмоциям и предрассудкам. Постправда позволяет черное называть белым. И люди будут верить в это. Современные информационные технологии на службе пропаганде показали свою силу во время российской агрессии против Украины. Значительная часть россиян верит российской пропаганде, в которой в полном соответствие с Оруэллом война – это мир. Постправда тесня связана с посттоталитаризмом – новой опасной формой диктатуры. Именно к посттоталитаризму идет современная Россия. Это политический режим, в котором правящая группировка контролирует все сферы жизни человека. Но контролирует главным образом не насилием, а пропагандой. Традиционный тоталитаризм, например, гитлеризм и сталинизм, можно описать формулой: 80% насилия и 20% пропаганды обеспечивают тотальный контроль над обществом. Посттоталитаризм – это наоборот, 80% пропаганды и 20% насилия. Я сказал о том, что постоталитаризм опасен. Не только массовыми нарушениями прав человека. Он довольно устойчив. Насилие не дает долгого эффекта. Наполеон когда-то сказал, что со штыками можно делать все, что угодно, но на них нельзя сидеть. А пропаганда заставляет человека поверить во что-то ложное. И это – надолго.

Третья идея Сахарова – необходимость общественного контроля за правами человека в местах принудительного содержания. Общество должно контролировать следственные изоляторы, тюрьмы, исправительные колонии. В этих учреждениях человек не может защитить себя сам. В нобелевской речи, которую прочитала его жена Елена Боннер, Андрей Дмитриевич потребовал освободить узников совести, назвал десятки фамилий таких людей. Там же он заявил следующее: «сотни и тысячи узников совести страдают от тяжелого многолетнего голода, от почти полного отсутствия в пище белков и витаминов, от отсутствия лекарств (витамины и лекарства запрещено пересылать в места заключения), от непосильной работы, дрожат от холода, сырости и истощения в полутемных карцерах, вынуждены вести непрестанную борьбу за свое человеческое достоинство, за убеждения, против машины «перевоспитания», а фактически слома их души. Особенности системы мест заключения тщательно скрываются, десятки людей страдают за ее разоблачение — это лучшее доказательство реальности обвинений в ее адрес. Наше чувство человеческого достоинства требует немедленного изменения этой системы для всех заключенных, как бы они ни были виновны». Я хочу подчеркнуть: преступников приговорили к лишению свободы, но не к пыткам.

Четвертая ключевая идя академика Сахаров состоит в том, что главной основой международного сотрудничества является защита прав человека. В Нобелевской речи Андрея Дмитриевича он писал о трех главных целях человечества: мир, прогресс, права человека. Одна из главных идей его выступления сегодня стала очень актуальной. Повторю ее. Защита прав человека – единственное серьезное основание для настоящего международного сотрудничества. Сегодня украинские правозащитники сотрудничают с российскими для защиты прав граждан Украины, которых депортировали с оккупированных территорий или лишили свободы. Мы не можем из Украины попасть в Россию. Если бы могли, это была бы дорога в один конец. Поэтому именно российские правозащитники борются там за права украинцев. Они рискуют, как минимум свободой. Их много. Иногда я вижу их лица, например, во время правозащитных Solidarity Talks. Это международные онлайн дискуссии о самых острых проблемах защиты прав. Например, о военных преступлениях и преступлениях против человечности. И каждый раз, открывая Solidarity, я говорю: «Рад видеть моих украинских друзей живыми, а российских – на свободе». 

Андрей Дмитриевич вернулся из ссылки и принял участие в перестройке. Его избрали депутатом Верховного Совета Советского Союза. Это было удивительное время. Трансляции заседаний парламента смотрела слушала вся страна. Радио работало в каждом кабинете, в каждом цехе. Сахаров был мужественным депутатом. Он много сделал для освобождения советских политических заключенных. Я запомнил, как он продолжал выступать, даже когда ему выключали микрофон. Как когда-то газета «Правда», большинство депутатов съезда организовали ему кампанию травли. Выдержать это очень сложно. Но он опять не сдался.

Андрей Дмитриевич умер внезапно в декабре 1989 года. 

Академик Сахаров и правозащитники его поколения сформировали основу правозащитного стандарта. Позже, в 90-е годы и после них, мы много узнали об опыте защиты прав человека в странах развитой демократии. Это очень важный опыт. Но это было позже.