Индекс коррупции в Украине никак не изменился за время работы новых антикоррупционных органов

Национальное антикоррупционное бюро Украины (НАБУ) до конца мая этого года должно получить право на прослушку подозреваемых и на проведение следственных действий под прикрытием. Об этом говорится в меморандуме Украины с Международным валютным фондом. Текст меморандума опубликован на сайте МВФ. Для выполнения этого требования МВФ Верховная Рада должна принять законодательные изменения. В частности, гарантировать возможность для НАБУ пользоваться широким спектром методов расследования без использования инфраструктуры других ведомств. Это операции под прикрытием, перехват сообщений, доступ к компьютерным системам и контроль корреспонденции.

Нужны ли НАБУ широкие полномочия, прокомментировал председатель правления Украинского Хельсинкского союза по правам человека Александр Павличенко.

– Как вы считаете, стоит ли еще одному силовому органу давать право прослушивать украинцев?

— Фактически они собираются выполнять и выполняют действия следственных органов, поэтому это свойственная функция им при соблюдении всех формальных условий. И, самое главное, для того, что доказательства, которые будут получены в результате прослушивания, имели доказательную силу, нужно, чтобы это все происходило в законном поле. Для этого нужно, чтобы, в первую очередь, было решение суда, следственного судьи, который дает разрешение на прослушивание. Тогда только можно привлекать такие данные.

– Какого именно суда? Потому что в ВР требуют создания антикоррупционных судов.

— Пока антикоррупционных судов нет. Это суд обычной юрисдикции, и на сегодняшний день они дают такие разрешения. Их небольшое количество, но есть решения судей об установлении разрешения прослушивающих устройств.

– Не получится ли замкнутая система: если антикоррупционный суд дает разрешение, а НАБУ проводит прослушку, не привлекая внимания людей вне антикоррупционной системы?

— Судебная система должна быть независимой. Это однозначно, и поэтому если мы говорим, что это будет суд, он должен быть независимым. Неважно, называется он антикоррупционным или это суд общей юрисдикции.

– Есть ли другие методы, помимо решения суда, чтобы получить право на прослушку?

— Нет. Другого такого способа нет. Все остальное – это незаконные действия. Результаты, если получены будут в ходе такого незаконного действия, они никак не могут быть привлечены в качестве доказательства при дальнейшем расследовании и в ходе судебного разбирательства, обвинений и прочее. Поэтому это исключительно должно быть в рамках правового поля. Если этого нет, то это значит незаконная деятельность.

– Массовой прослушка, наверное, не станет?

— Конечно. Во-первых, у нас не так много коррупционеров, против которых будет направлен метод прослушивания. И для того, чтобы этот метод начинал работать, нужны веские основания, то есть фактически это должно быть возбуждено уголовное дело, проведено следствие по этому вопросу.

– Насколько прослушивание, как элемент борьбы с коррупцией, может стать эффективным инструментом?

— Я думаю, это может быть один из методов, который может способствовать борьбе, на самом деле он не будет решающим, основным, ключевым. Это только для сбора дополнительных доказательств.

– Насколько НАБУ сегодня независимый орган?

— Я думаю, что мы должны будем дать такую оценку этому органу после того, как мы увидим результаты его работы. Насколько изменился индекс коррупции в нашей стране за время работы этих органов. На сегодняшний день пока что этот индекс никак не подвинулся, поэтому это и есть оценка работы этого органа.

– Получается, что ключевая оценка — это количество доведенных до суда дел и судебных приговоров по ним?

— Я думаю, все-таки, нас интересует конечная ситуация. Насколько эффективно работает этот инструмент, а НАБУ является инструментом, это изменение климата антикоррупционного в государстве. Пока он никаким образом не подвинулся и не изменился, мы говорим о намерениях, о том что есть перспективы и ожидания, что это поменяется, но как только будут какие-то результаты, мы сможем давать оценку. Это все равно, что ребенок, который пошел в детсад, мы спрашиваем, как он будет учиться в вузе. То есть, пока мы можем только смотреть на его уровень детсадовского умения лепить-рисовать, но как он будет решать высшие математические задачи и какой будет результат — будет видно потом.

– Кроме прослушки, НАБУ требует предоставить право проведения следственных действий под прикрытием. Что это значит?

— Работа под прикрытием — это как бы внедрение своих агентов в среду, чтобы провоцировать какие-то действия, которые в нормальных условиях не происходят, и чтобы иметь своих агентов, которые будут собирать информацию внутри среды. Опять-таки, это обычная практика следственных органов, которая всегда применялась, поэтому это просто расширяется спектр деятельности до условно того, которым обладают обычные органы ведения следствия в уголовном порядке.

– Что нужно для того, чтобы провести такую операцию по внедрению? Тоже решение суда?

— Обязательно. Это в рамках только проведения расследования. Это не просто идет какой-то процесс такой, что вот мы внедряем какого-то своего представителя, который будет законсервирован до какого-то времени, а потом он выстрелит. На простом уровне можно сказать, что когда ведется борьба с наркоманией, то тогда производят те же самые закупки или другие действия, которые происходят под прикрытием, и в результате выявляют тех, кто торгует наркотиками.

– Не приведет ли такое пересечение полномочий к возникновению новых конфликтов между правоохранительными структурами?

— Здесь сложно давать сейчас оценку, я думаю, должны быть четко разведены, во-первых, компетенции каждого из следственных органов. Во-вторых, даже действия НАБУ должны каким-то образом, несмотря на то, что это полностью автономный и независимый орган, они должны координироваться.

Мне кажется, что государство должно развиваться в том направлении, что правоохранительная система должна работать слаженно и то, о чем вы говорите, всегда есть какие-то эксцессы. Наша организация Украинский Хельсинский союз по правам человека анализирует ситуацию с точки зрения защиты прав человека. Здесь мы должны смотреть за тем, насколько нарушаются те права, которые определены, например, и на международном уровне, мы сейчас говорим о нарушении права на частную личную жизнь. Это право на приватность. Вмешательство в сферу телефонных коммуникаций, когда это происходит в не, скажем так, разрешенной форме и без надлежащей санкции суда или в других каких-то формах, которые могут нарушать права человека, это имеет место. И эта практика, к сожалению, очень широко распространена. Маленький пример: вы знаете, какое количество уголовных преступлений на сегодняшний день расследуется с помощью того же биллинга телефонного и телефонных коммуникаций? Практически 80-85%. То есть расследование ведется не традиционными способами, а через операторов телефонной сети и компьютерных сетей. Вот вам и все. И это делается, мягко говоря, не совсем законно.

Ранее эксперт Ярослав Юрчишин и политтехнолог Екатерина Одарченко пояснили, в каких изменениях нуждается закон о Е-декларировании относительно антикоррупционных организаций.

Напомним, Запад устал предоставлять Украине кредиты, финансовую помощь, инвестиции, которые в результате просто разворовываются коррупционерами, заявил политолог Николай Давидюк.

Источник, 06/04/2017