Об украинских беженцах

Украинские беженцы продолжают прибывать в юго-западные области России. В Федеральной миграционной службе заявляют, что около 400 тысяч украинцев с начала года переехали в Россию и находятся в приграничных с Украиной областях.

Очевидно, что если такие цифры верны, то они включают в себя и тех, кто приехал в Россию в поисках работы. Подтвердить или опровергнуть эту статистику сложно еще и потому, что между Россией и Украиной действует безвизовый режим пересечения границы. Для определения своего правового статуса в ФМС обратились 90 тысяч граждан Украины. Количество обратившихся за предоставлением временного убежища и статусом беженца, по официальным данным – около 7 тысяч. На российской территории открыты 207 пунктов временного размещения для украинцев. Российские данные по числу беженцев с Украины во много раз выше, чем в докладах ООН, насчитавшей 34 тысячи украинских граждан, покинувших свои жилища после начала политического кризиса на Украине.

О проблеме беженцев с Украины «Радио Свобода» рассказала руководитель правозащитной организации «Гражданское содействие» Светлана Ганнушкина:

– Это, безусловно, большой поток. Называть точные цифры я не берусь, потому что и прежде довольно много украинцев въезжали Россию в надежде, что они смогут получить здесь не убежище, а работу, и таких по-прежнему большинство. Тем не менее, конечно, поток беженцев есть, и поток этот гораздо больше, чем был до сих пор. Цифры настолько разнятся, что сказать что-то определенное очень трудно. Я сейчас ​смотрю статистику Федеральной миграционной службы, и получается, что за статусом беженца с начала года обратились тысяча с небольшим человек, и где-то 6 с небольшим тысяч обратились за временным убежищем. Почему у остальных не принимают документы – у тех, кто приехал из-за войны, из-за того, что им необходимо убежище, – трудно сказать. Видимо, не справляется государство. Но в то же время украинский случай – первый поток, к которому государство в России относится достаточно серьезно, старается помочь, и население власти в этом отношении поддерживает. Причем я так полагаю, что все население, тут уже нет разграничений между оппозицией и теми, кто поддерживает власть. Назвать поток беженцев из Украины гуманитарной катастрофой я не могу, потому что даже при самых больших цифрах, которые называют (и которым я не очень доверяю), это гораздо меньше, чем принял Ливан из Сирии (более миллиона человек), гораздо меньше того, что приняла из Сирии Турция. Такая огромная страна, как Россия, может принять своих братьев. Потому что к нам едут люди, не просто умеющие говорить по-русски, а люди, для которых русский язык и русская культура – родные.

– Помогите все-таки определиться с порядком цифр. Это тысячи человек, по вашим оценкам, или десятки тысяч?

– Я думаю, десятки тысяч. Но государство уже говорит, что сотни тысяч.

– Вы считаете, что государство может не суметь справиться с этой проблемой. Может быть, нужна помощь неправительственных организаций, работающих с проблемами беженцев?

– Такая помощь оказывается, и мы ведем прием. Хотя я должна сказать, что в наши пункты обращается немного людей – может быть, именно потому, что государство занимается этим достаточно активно. Тем не менее, люди приходят и в нашу организацию, и даже в Москве очень активно работают волонтеры. Украинский кризис – это проблема, которая объединила огромное число людей самых разных убеждений. Очень много волонтеров собирают продукты питания, одежду, деньги, очень многие размещают в своих домах и квартирах людей. Правда, в Москве я о таком не слышала, предлагают дома где-то на даче, от Москвы далеко, хотя родственников, конечно, приглашают. А в других городах – например, в Ростове – берут к себе в дома совершенно незнакомых людей.

– Есть ли возможность составить типичный портрет семьи беженцев? Это люди, бегущие от украинской власти или от сепаратистов?

​– Это люди, бегущие от военных действий, люди, которые спасают свои жизни и жизни своих детей. Это в основном женщины и дети. Если мужчины остаются, если кто-то участвует в вооруженном конфликте, то женщин и детей, конечно, стараются отправить в безопасные места. Это всегда так: беженцы – это те люди, которые спасают свою жизнь, независимо от убеждений. Разумеется, та часть украинского населения, которая сочувствует сепаратистам, в основном и едет в Россию, а другие едут на Украину. По украинской статистике, они приняли около 40 тысяч беженцев из восточных областей. У нас, я думаю, в целом беженцев побольше. Многим из этих людей нужна психологическая помощь, они переполнены страшными слухами: вот вчера я слышала по жидомасонов, до этого я слышала, что американские солдаты в Харькове берут в заложники всех кого попало. Конечно, это люди, перенесшие стресс, но они еще и охвачены какой-то странно даже ими интерпретируемой пропагандой.

– Российской пропагандой?

– Наверное, в основе своей – российской, но к тому же в зонах конфликтов, так всегда бывает, распространяются ужасные слухи. Вчера я разговаривала с женщиной, у которой абсолютный туман в глазах, и то, что она говорила, я даже повторять не берусь. Когда мы с ней перешли на лично-семейные темы, произошло абсолютное преображение, человек как бы вернулся в самого себя. При этом она еще пишет стихи, прочла мне замечательный стишок собственного сочинения о любви, на украинском языке. В то же время она говорит: да, мы хотим вернуться к себе домой, но мы хотим, чтобы наш дом был в составе России.

– В зоне конфликта работают с беженцами представители каких-то международных организаций? Скажем, Управления верховного комиссара ООН по делам беженцев?

– В лагерях, конечно, они бывают, это их обязанность. Они посещают лагеря в России, и убеждена, что и на Украине тоже. Лагеря для беженцев очень разные – часто это пансионаты, пионерские лагеря. В Москве одна волонтерка отбила общежитие, где было много пустующих комнат, и туда поселила людей. Кроме того, есть лагеря МЧС, но их, конечно, явно не хватает.

– Пока основной расчет – на сезонное пребывание беженцев в России? Люди рассчитывают, что смогут вернуться домой к наступлению холодов?

– Да, конечно. Настроения большинства таковы: они хотят вернуться. Но вот то, что они рассказывают о заявлениях украинской власти… Я ищу в интернете – и не нахожу ничего этого. Распространяются слухи, которые ничем не подтверждены, но слухи возбуждают людей, и это, конечно, очень опасно, поскольку поток беженцев еще больше увеличивается, – рассказала Радио Свобода правозащитница Светлана Ганнушкина.

Источник, 24/06/2014