Проблема освобождения незаконно удерживаемых лиц в рамках вооруженного конфликта между Украиной и Российской Федерацией: как выйти из тупика

Предыстория вопроса

Оккупация Российской Федерацией с помощью вооруженных сил Крыма и продолжающаяся гибридная война на Донбассе привела к многочисленным нарушениям прав человека и появлению новых категорий жертв в рамках продолжающегося вооруженного конфликта. На территории оккупированного Крыма против людей, которые начали оказывать ненасильственное сопротивление или публично выступали в защиту прав и свобод оккупационные власти начали открывать сфабрикованные уголовные дела по статьям «диверсия», «участие в террористической организации», «шпионаж», «призывы к свержению территориальной цели» » тому подобное.

На территориях части Донецкой и Луганской областей люди, поддерживавшие или подозреваемые в поддержке территориальной целостности Украины, подвергались насильственным исчезновениям, внесудебным казням, пыткам и незаконному содержанию в разветвленной сети так называемых официальных и секретных местах лишения свободы, большая часть временного пребывания заключенных. Параллельно в самой Российской Федерации аналогичные сфабрикованные дела открывались против граждан Украины, которые просто оказались не в том месте не в то время и с медийной точки зрения были привлекательны для поддержания «образа врага».

Ярким примером является дело Сергея Литвинова, жителя села Камышно Луганской области, которого в Российской Федерации арестовали по абсурдному обвинению. Он якобы по оплаченным деньгам приказом тогдашнего председателя облгосадминистрации Днепропетровской области убил и изнасиловал в Луганской области несколько десятков женщин «с целью геноцида русскоязычного населения Донбасса». После отработки по российскому телевидению нужной в военной пропаганде информационной картинки следствие зашло в тупик. Несмотря на то, что сам Сергей Литвинов свою вину признал, в суде оказалось, что ни указанных в материалах дела женщин, ни адресов домов, по которым якобы были совершены преступления, в реальности не существует. Поэтому российские правоохранительные органы были вынуждены возбудить новое уголовное дело по другому составу преступления, по которому, в конце концов, Сергея Литвинова и посадили. Продолжающиеся вооруженные действия на Донбассе привели к попаданию в плен представителей Вооруженных сил Украины и Вооруженных сил России, а также подконтрольных Российской Федерации представителей незаконных вооруженных формирований с российским гражданством, которые в соответствии с Женевской конвенцией об обращении с военнопленными и Дополнительным протоколом к ​​ней должны были получить соответствующий правовой статус, целый ряд гарантий в соответствии с международным гуманитарным правом, а также иммунитет комбатанта, который касается участия в вооруженном конфликте, но не распространяется на совершение ими военных преступлений. Подавляющее большинство этих гарантий не было соблюдено Российской Федерацией, осуществляющей эффективный контроль над так называемыми Луганской и Донецкой народными республиками. Украина, которая пошла путем объявления «антитеррористической операции» на восточных территориях страны, и позже заменила ее «операцией объединенных сил», в течение этих лет тоже не определяла правовой статус военнопленных к этим категориям людей[1].

Ко всему, в отличие от удерживаемых на территории Украины комбатантов на территории Донецкой и Луганской областей люди, находящиеся под фактическим контролем Российской Федерации, не допускали представителей международных организаций включая Международный Комитет Красного Креста, что стало одной из причин зафиксированных офисом Верховного комиссара ООН по прав человека по свидетельствам освобожденных от распространенной практики пыток и жестокого обращения, убийств и неоказания медицинской помощи украинским военнопленным.

Несмотря на то, что Российская Федерация последовательно отказывается от того, что она является стороной вооруженного конфликта в соответствии с ежегодным отчетом о предварительных расследованиях офиса прокурора Международного уголовного суда в контексте рассмотрения ситуации в Украине, пришел к следующим выводам: “Согласно данным, ситуация на территории Крыма и Севастополя равнозначна международному вооруженному конфликту между Украиной и Российской Федерацией. Этот международный вооруженный конфликт начался не позднее 26 февраля, когда Российская Федерация привлекла личный состав своих вооруженных сил для получения контроля над частями территории Украины без согласия правительства Украины. Право международных вооруженных конфликтов применимо и после 18 марта 2014 г. в той мере, в какой ситуация на территории Крыма и Севастополя будет равнозначной продолжающейся оккупации”. Что касается ситуации на Донбассе, Международный уголовный суд предварительно установил следующее: “Согласно имеющимся данным, до 30 апреля 2014 г. напряженность вооруженных действий между силами украинского правительства и антиправительственными вооруженными элементами в восточной Украине достигла уровня, который влечет применение права вооруженных конфликтов. Более того, по имеющимся данным, уровень организации вооруженных группировок, функционирующих в восточной Украине, включая «ЛНР» и «ДНР», в то время достиг степени, достаточной для того, чтобы считать эти группировки сторонами немеждународного вооруженного конфликта.

Ддополнительные сведения, например, сообщения об артиллерийских обстрелах обоими государствами военных баз противника, а также аресты российских военнослужащих Украиной и наоборот, указывают на прямое военное противостояние между российскими вооруженными силами и силами правительства Украины, которое предполагает наличие международного вооруженного конфликта в контексте вооруженных действий. Украине самое позднее с 14 июля 2014 г. одновременно с существованием немеждународного вооруженного конфликта.”

Для чего Кремлю нужны незаконно заключенные люди?

На данный момент по данным Центра гражданских свобод по меньшей мере 127 человек лишены свободы по политическим мотивам на территории оккупированного Крыма и Российской Федерации, 89 из них – крымские татары. По официальным данным Службы безопасности Украины, около 300 человек содержатся в статусе военнопленных и гражданских заложников на территории части Донецкой и Луганской областей, находящихся под фактическим контролем Российской Федерации. Но эти цифры только вершина айсберга, истинное количество людей лишенных свободы в связи с вооруженным конфликтом на этих территориях неизвестно. Эта ситуация имеет не только гуманитарное измерение, но и геополитическое.

Российская Федерация использует незаконно заключенных людей для достижения различных целей: придуманные обвинения раскручивает российская журналистика, чтобы повысить готовность российского населения к войне, на политических переговорах Кремль в обмен на освобождение людей требует от Украины принятия конкретных политических решений, ну и наконец , Российская Федерация в различных конфликтах применяет технологию уничтожения активного меньшинства как метод ведения войны и содержания оккупированных территорий.

Заложники как технология ведения войны

 В первые месяцы войны подконтрольные Российской Федерации незаконные вооруженные формирования начали сознательную политику террора против гражданского населения.  Их задачей было выдавить или физически уничтожить активное меньшинство и запугать большинство, чтобы быстро получить контроль над регионом. Именно поэтому вдобавок к так называемым официальным была создана разветвленная сеть секретных мест несвободы, где людей содержали incommunicado без всякой связи с внешним миром. После официального признания Российской Федерации своей юрисдикции над оккупированным полуостровом, созданные так называемой «Крымской самообороной» такие секретные места постепенно прекратили свое функционирование, а вот на оккупированных территориях части Луганской и Донецкой областей продолжают работу. В частности, печально известная секретная тюрьма «Изоляция», расположенная на территории военной базы в Донецке, несмотря на секретность, упоминается в каждом периодическом отчете Офиса Верховного комиссара ООН по правам человека и давно стала символом террора.

 Правозащитные организации в ходе документирования показаний освобожденных из плена людей идентифицировали в качестве организаторов и непосредственных исполнителей около нескольких десятков граждан Российской Федерации, причастных к совершению этих военных преступлений в Крыму и на Донбассе, а перед этим в Приднестровье, Чечни, Абхазии и Южной Осетии. 

Российская Федерация успешно использует технологию вооруженного конфликта с сознательной политикой совершения военных преступлений против мирного населения для достижения геополитических целей. Все идентифицированные люди так и не понесли наказание за совершенные ими в предыдущие вооруженные конфликты, что поощряет дальнейшее использование этого метода ведения войны в новых серых зонах.

Заложники как способ формирования образа врага

 В списках заключенных по политическим мотивам есть люди двух условных категорий. К первой относятся те, которых упекли за решетку из-за их ненасильственной публичной деятельности. Яркий пример, дело крымского татарина Эмира-Усеина Куку. После оккупации Крыма он начал правозащитную работу в новой Крымской контактной группе по правам человека, консультировал родных без вести пропавших и жертв политических преследований. После нескольких предупреждений и профилактических бесед возле собственного дома его похитили и избили неизвестные. Хотя впоследствии выяснилось, что это работники ФСБ, уголовное дело было возбуждено против Эмира-Усеина.

Сначала ему инкриминировали экстремизм за давний пост в соцсетях. А уже позже предъявили официальное обвинение в участии в террористической организации и приговорили по сфабрикованному уголовному делу к 12 годам колонии. В то же время многие люди в списках никакой публичной деятельности в защиту прав и свобод не осуществляли. Например, в прошлом директор завода пенсионер Юрий Солошенко (ныне покойный), уехавший в Москву по приглашению своего бывшего знакомого якобы для консультации. По приезде он был арестован по сфабрикованному обвинению в шпионаже и приговорен к шести годам лишения свободы. 

Дело в том, что в начавшейся Российской Федерацией войне против Украины важную роль играет телевизор. И поэтому в нем нужно периодически показывать украинских шпионов, карателей, террористов, которые должны представлять «фашистов, захвативших власть в Киеве» и «распявших мальчика в Славянске», но и ринулись в Россию взрывать школы и готовить теракты.  ;Так называемая российская журналистика давно превратилась в масс-медийное подразделение военно-промышленного комплекса Российской Федерации. Задача этих часто абсурдных вымышленных дел — сформировать из украинцев образ врага и приучить русское население к их ненавидению.

Поэтому появляются фантастические версии обвинения, по которым арестованы в Российской Федерации Николай Карпюк и Станислав Клих вместе с экс-премьером Арсением Яценюком, лежа на животе на площади Минутка отстреливали российских военных в Чечне. Упоминание об Арсении Яценюке в обвинительном заключении встречается 228 раз. И это было бы возможно смешно, если бы за этим не стояло несколько лет реального заключения, пытки голодом, электрошоком и физической болью, после которых Станислав Клих подорвал свое психическое здоровье. Когда в декабре 2017 года Арсения Яценюка по запросу России в Интерполе по этому делу задержали в аэропорту Женевы, ему тоже было не до смеха.

Заложники как ресурс для достижения политических целей

Для людей, следящих за внутренней политикой в ​​самой России, очевидно, что для установленного в Российской Федерации режима никакой ценности не составляет не только жизнь украинских граждан, но и своих собственных. Именно поэтому, несмотря на бравады русских своих не бросают, никто особо не интересуется судьбой российских добровольцев в украинских тюрьмах. На всех переговорах, где поднимались вопросы освобождения заложников Кремля, выдвигались политические требования. Это достаточно просто отследить даже на уровне сухих заявлений спикеров Кремля по результатам встреч на протяжении всех этих лет. Кремль никогда не интересовали люди, по его приказу воюющие в Украине.

Его интересовали изменения в Конституцию, проведение выборов на востоке, тотальная амнистия военным преступникам, восстановление водоснабжения в оккупированный Крым и т.д. Так, в сентябре 2019 г. Украина была вынуждена отпустить фигуранта дела сбивания малазийского боинга Владимира Цемаха,   а в декабре 2019 – 5 бойцов Беркута, судебное разбирательство над которыми по делу об убийстве 48 участников Майдана на улице Институтской подходило к концу. украинском обществе. 

Утомленные ожиданием и раздраженные объяснениями «все ключи у Путина» родственники заключенных не могут достучаться до руководителей Российской Федерации. Вместо этого они переносят гнев на украинскую власть, которой действительно можно многим упрекнуть в этой ситуации (например, промедление с решением на законодательном уровне вопроса медицинской и социальной поддержки или длительным неподписанием Президентом Украины закона о военных преступниках 2689), но точно не то, что они могут легко решить эту проблему, когда эта ситуация находится вне права.

Недаром, 14 октября 2019 года политзаключенный Александр Шумков начал голодовку. Одно из его требований, чтобы Россия прекратила использовать украинских политзаключенных для давления на Украину в Минском и Нормандском форматах и ​​разведения войск на Донбассе.

Какие препятствия стоят на пути выполнения минских договоренностей

Еще в феврале 2015 года при подписании Минских договоренностей в текст, подписанный представителем Российской Федерации, вошел пункт 6. В соответствии с которым стороны были обязаны «Обеспечить освобождение и обмен всех заложников и незаконно удерживаемых лиц на основе принципа «всех на всех». Этот процесс должен быть закончен не позднее пятого дня после отвода». 

На самом деле, этот процесс увольнения так и не завершился. Более того, каждый месяц на оккупированных территориях фиксируются новые случаи насильственных исчезновений и незаконного лишения свободы гражданских лиц. Например, последние громкие задержания в Крыму произошли сразу после учредительного саммита Крымской платформы в сентябре 2021 года, когда по обвинению в диверсии среди задержанных крымских татар оказался первый заместитель председателя Меджлиса крымскотатарского народа Нариман Джелял. Процесс обменов в рамках Минских переговоров . Последние обмены прошли еще в 2019 году. Так, в сентябре 2019 года в Украину вернулся украинский режиссер Олег Сенцов и еще 34 человека, лишенные свободы по политическим мотивам в России и оккупированном Крыму.

В декабре 2019 года удалось освободить 76 человек, находившихся в незаконном заключении на территории оккупированного Донбасса. После этих обменов и по состоянию до середины ноября 2021 года никаких сдвигов в вопросе освобождения незаконно заключенных нет. перешли к централизованному обмену под контролем Российской Федерации сразу заложившей системные проблемы. 

Во-первых, вместо концепта одновременных увольнений всех на всех практика пошла курсом обменов. Но обмен – это экономическая категория, сразу вызывавшая спрос и потребность постоянного увеличения количества «обменного фонда», появление коэффициентов «1 на 2» и других в качестве условий освобождения людей из списков.

Во-вторых, до сих пор непонятно, как решать проблему с самим списками. Официальный список незаконно заключенных людей от украинской стороны засекречен, и правозащитникам и родным просто невозможно проверить, кого и по каким основаниям туда внесли. Также сказываются нехватка информации о ситуации в «серой зоне», в которую превратились территории находящейся под контролем Российской Федерации части Донецкой и Луганской областей. Нередки случаи, когда люди после увольнения обращаются за помощью к правозащитным организациям и уже после этого о факте их незаконного содержания узнают государственные органы. Легко предположить, что большое количество задержаний вообще проходят без внимания соответствующих структур, поскольку родные на оккупированных территориях по разным причинам могут не обращаться в официальные органы государства.

К тому же, часть людей из официальных списков украинской стороны так называемые Донецкая и Луганская народные республики не признают связь их арестов с вооруженным конфликтом. По их позиции, эти люди нарушили законы республик, а следовательно, являются рядовыми уголовными преступниками и под условия Минских договоренностей не подлежат. 

В-третьих, принцип «всех на всех» де-факто превратился в «всех установленных на всех установленных». Часто встречалась ситуация, когда представители так называемых Донецкой и Луганской республик, находящихся под фактическим контролем Российской Федерации, отрицали факт ареста и содержания человека во время заседаний гуманитарной подгруппы в Минске. То, что у родных на руках были официальные ответы оккупационных органов с указанием предъявленного обвинения и фактического местонахождения не изменяло ситуацию. Сторона брала время на проверку информации, и такая проверка могла длиться годами без изменений. Как пример, можно привести задержание Андрея Гаррюса из поселка городского типа Криничная в составе Макеевки. Его задержание в декабре 2018 произошло на глазах беременной жены и маленького сына. Родные получили официальные ответы от так называемой Генеральной прокуратуры Донецкой народной республики и Уполномоченного по правам человека Донецкой народной республики об избранной мере пресечения и месте содержания сына. В то же время, украинской стороне во время переговоров в Минске сообщили, что такой человек не был задержан и местонахождение его власти так называемой Донецкой народной республики неизвестно. 

В-четвертых, в качестве условий обмена Российской Федерацией выдвигались политические требования к совершению властями Украины определенных действий: изменений в Конституцию, проведение выборов на востоке, тотальная амнистия военным преступникам, восстановление водоснабжения в оккупированный Крым и т.д. Эту линию можно было отследить даже по публичным заявлениям должностных лиц Российской Федерации о результатах переговоров. И наконец, несмотря на то, что лишенные свободы по политическим мотивам в оккупированном Крыму люди тоже являются жертвами продолжающегося российско-украинского вооруженного конфликта, Российская Федерация последовательно отказывалась обсуждать освобождение этих людей, аргументируя это тем, что они находятся и якобы совершали преступления на территории Российской Федерации. . Ситуацию осложняет наличие тяжелых хронических заболеваний или проблем со здоровьем в результате пыток и бесчеловечных условий содержания у целого ряда незаконно удерживаемых людей в ОРДЛО, что усугубилось рисками в связи с пандемией и отсутствием надлежащей медицинской помощи. Такие люди могут просто не дожить до следующего раунда увольнения. В качестве примера можно привести дело врача Натальи Стаценко, которая была задержана в июле 2019 года по сфабрикованному обвинению в шпионаже. Последние шесть лет у Натальи были проблемы с позвоночником. Прямо перед арестом ей диагностировали разрушение позвонков и проводили срочную операцию. Состояние ее здоровья стремительно ухудшилось, ко всему она начала страдать гипертоническим кризом. Медицинская помощь не получает, что, по словам отца, уже привело к частичному параличу одной конечности. Судебный процесс над Наталией продолжается. На предварительном судебном слушании Наталья сказала, что она не доживет до следующего суда.

Вместо выводов. Потребность в новой стратегии

В настоящее время власти Украины и международное сообщество ставят своей целью освободить всех незаконно заключенных людей из официальных списков. Это превращает эту задачу в постоянный конвейер, ведь на оккупированных украинских территориях регулярно происходят новые случаи насильственных исчезновений, произвола, лишения свободы по сфабрикованным уголовным делам и тому подобное. Поэтому к моменту полной деоккупации Крыма и территорий части Донецкой и Луганской областей украинские власти и международное сообщество должны бороться за увольнение не только тех людей, фамилии которых ныне установлены в списках, но и тех, кого арестуют уже в будущем.

Такая формулировка цели выводит на первый план важные промежуточные задачи по защите прав и свобод незаконно удерживаемых людей, стратегическим изменениям в условиях их содержания и обращению с ними независимо от результата достижения договоренностей об очередном обмене. Важно консолидировать усилия по достижению стратегических изменений самой ситуации, что поможет уменьшить количество незаконно заключенных в будущем и будет иметь охлаждающий эффект для грубости совершенных в отношении этих людей нарушений прав человека. 

Ниже приведен неисчерпаемый перечень важных стратегических изменений, которые требуется от Российской Федерации и контролируемых ею прокси-агентов: 

1. Свободный доступ Международного Комитета Красного Креста к незаконно заключенным на территории части Донецкой и Луганской областей, которая находится под фактическим контролем Российской Федерации. Важно, чтобы представителям этой международной гуманитарной организации давали оперативный доступ к людям, находящимся в местах несвободы, в полном соответствии с его мандатом и с обеспечением принципа конфиденциальности таких встреч.

2. Закрытие секретной тюрьмы «Изоляция» на территории военной базы и других тайных мест несвободы. Расположена по адресу г.Донецк, улица Светлого пути, 3. Включает восемь камер, два карцера и два подвальных помещения. В ней содержатся преимущественно гражданские заложники, заподозренные в нелояльности. По состоянию на октябрь 2019 около 30% заключенных составляли женщины. Известна пытками и жестоким обращением к заключенным, независимо от статьи, возраста и состояния здоровья. К заключенным применяют избиения, удары электрическим током, удушение («мокрый» и «сухой» методы), сексуальное насилие, истязание положением, удаление частей тела (ногтов и зубов), лишение воды, еды, сна или доступ к туалету, имитация. казни, угрозы насилием или смертью, угрозы нанесению вреда семье.

3. Обеспечение на территории части Донецкой и Луганской областей, находящейся под фактическим контролем Российской Федерации базовых прав незаконно удерживаемых лиц в соответствии с Минимальными стандартными правилами обращения с заключенными (правила Нельсона Манделы). Речь идет о предоставлении разрешения на регулярные свидания с родными, свободной передачи свертков с одеждой, продуктами и лекарствами, обеспечение надлежащей медицинской помощи, закрытие или ремонт тех камер, которые не отвечают условиям содержания людей, полному запрету пыток и бесчеловечному обращению в отношении заключенных тому подобное. Если говорить об Украине, то она должна немедленно подписать законопроект законопроект г.р. 2689 о внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины относительно имплементации норм международного уголовного и гуманитарного права. Уже шестой месяц на подписи у Президента Украины находится законопроект, который вносит изменения в Уголовный кодекс Украины и устанавливает ответственность за преступления против человечности и приводит положения о военных преступлениях в соответствии с требованиями международного права.  И тем самым предоставляет национальным органам следствия и суду возможность для эффективного уголовного преследования людей, совершивших основные преступления по международному праву. Промедление с принятием этого закона уже приводит к неотвратимым последствиям. Только у международных преступлений нет срока давности, поэтому правильная квалификация этих действий сегодня позволит привлечь ответственных в будущем даже по прохождению десятков лет. К тому же, только осужденные за международные преступления не подлежат амнистии, как этого требует Россия в рамках Минского процесса. Вступление в силу этого законопроекта будет сигналом на оккупированные территории, который может повлиять на охлаждающий эффект на тех, кто их оказывает.

История убедительно свидетельствует, что обстоятельства изменяются и авторитарные режимы падают, а те, кто совершал международные преступления, рано или поздно предстают перед судом. И это понимание, что у них не будет возможности оправдать свои незаконные действия приказами начальников, может прямо сейчас сохранить незаконно удерживаемым людям в ОРДЛО и оккупированном Крыму жизнь и здоровье.

[1] В отношении граждан Украины, присоединившихся к подконтрольным Российской Федерации незаконным вооруженным формированиям вопрос правовой квалификации может изменяться в зависимости от вида вооруженного конфликта.